Аноним
Маска Организаторов
- Сообщения
- Монеты
- +89.5
- Оплачено
- 5
- Купоны
- 0
- Кешбэк
- 0
- Баллы
- 0
- @Skladchiki
- #1
Складчина: [Точка Интеллекта] Три акмеиста. Николай Гумилев (Ксения Волохова)
- Ссылка на картинку
-
Три акмеиста:
Три лекции о трёх поэтах-акмеистах — птенцах одного гнезда, почти ровесниках, чьи судьбы сложились столь по-разному, что невольно задумываешься о роке и выборе, о судьбе и случайности, о безжалостной громаде революции и горькой малости человека.
Один из трех был расстрелян в августе 1921 года. Другой через год, в сентябре 1922, навсегда покинул Отечество, увезя с собою, в себе, в своих строках, которым предстоит родиться на чужбине, пронзительную ясность русского языка. Третий после августа 21го откликнулся на гибель друга и учителя переводами стихов гильотинированного поэта и, почти оставив на долгие годы лирику, погрузился в мир чужого слова, оставшись в родной земле.
Лекция 1. Николай Гумилёв
Лекция 2. Георгий Иванов
Лекция 3. Михаил Зенкевич
Николай Гумилёв:
О Гумилеве много сказано за последние 20-30 лет, когда он был возвращен в русскую литературу. Его представляли забытым гением, жертвой большевиков, сияющим рыцарем Белого движения, охотником и конквистадором русской лирики и т. д. и т. п. Впоследствии был написан рад биографических книг, научных работ, защищено немало диссертаций, издано множество книг, его творчество даже вошло в школьную программу, что сделало его Классиком-классиком и всё же... он так и остался тем, кого Ахматова назвала: «поэт еще не прочитанный». Как и предсказывала Ахматова, в нём видят озеро Чад и жирафа, и «прочую маскарадную рухлядь».
Гумилёв был наследником Лермонтова и Тютчева, умевшим видеть скрытое величие обыденного; приблизить и сделать близкими дальние миры — и не только те, что скрыты за морями-океанами, но ещё более те, что созданы воображением Гомера и Гёте, Челлини и Андрея Рублёва. Он создавал и создал нового читателя, который войдёт в литературу спустя не одного десятилетие после его гибели. Он учил поэзии как ремеслу, не уставая очаровывать и очаровываться ее тайной.
Гумилёв стоит у истоков теории стихотворных переводов, которая требует максимальной близости к оригиналу, сохранению фонетического и ритмического рисунка первоисточника. Вместе с К. Чуковским он формирует школу перевода ХХ века.
Гумилёв был философом и визионером, способным погрузиться в далекое прошлое и ускользающее будущее; ему была ясна иррациональная логика сна, грёзы и прозрения. И он умел говорить на этом языке.
Одним словом, Жираф, изысканный и африканский, прославивший Гумилёва, обманул и нас, и плачущую собеседницу тонкими руками обнявшую колени...
Волохова Ксения:
Кандидат филологических наук. Доцент кафедры искусствоведения в ТИ им. Б. Щукина. Читает курс «История западноевропейской литературы»; «Методика интерпретации художественного текста» (режиссёрский факультет); ведет семинар по работе над текстами с магистрантами-драматургами. Около 20 лет работала на кафедре русского языка как иностранного в РАТИ-ГИТИС. Там же читала на продюсерском и театроведческом факультетах курс «История русской литературы».
Три лекции о трёх поэтах-акмеистах — птенцах одного гнезда, почти ровесниках, чьи судьбы сложились столь по-разному, что невольно задумываешься о роке и выборе, о судьбе и случайности, о безжалостной громаде революции и горькой малости человека.
Один из трех был расстрелян в августе 1921 года. Другой через год, в сентябре 1922, навсегда покинул Отечество, увезя с собою, в себе, в своих строках, которым предстоит родиться на чужбине, пронзительную ясность русского языка. Третий после августа 21го откликнулся на гибель друга и учителя переводами стихов гильотинированного поэта и, почти оставив на долгие годы лирику, погрузился в мир чужого слова, оставшись в родной земле.
Лекция 1. Николай Гумилёв
Лекция 2. Георгий Иванов
Лекция 3. Михаил Зенкевич
Николай Гумилёв:
О Гумилеве много сказано за последние 20-30 лет, когда он был возвращен в русскую литературу. Его представляли забытым гением, жертвой большевиков, сияющим рыцарем Белого движения, охотником и конквистадором русской лирики и т. д. и т. п. Впоследствии был написан рад биографических книг, научных работ, защищено немало диссертаций, издано множество книг, его творчество даже вошло в школьную программу, что сделало его Классиком-классиком и всё же... он так и остался тем, кого Ахматова назвала: «поэт еще не прочитанный». Как и предсказывала Ахматова, в нём видят озеро Чад и жирафа, и «прочую маскарадную рухлядь».
Гумилёв был наследником Лермонтова и Тютчева, умевшим видеть скрытое величие обыденного; приблизить и сделать близкими дальние миры — и не только те, что скрыты за морями-океанами, но ещё более те, что созданы воображением Гомера и Гёте, Челлини и Андрея Рублёва. Он создавал и создал нового читателя, который войдёт в литературу спустя не одного десятилетие после его гибели. Он учил поэзии как ремеслу, не уставая очаровывать и очаровываться ее тайной.
Гумилёв стоит у истоков теории стихотворных переводов, которая требует максимальной близости к оригиналу, сохранению фонетического и ритмического рисунка первоисточника. Вместе с К. Чуковским он формирует школу перевода ХХ века.
Гумилёв был философом и визионером, способным погрузиться в далекое прошлое и ускользающее будущее; ему была ясна иррациональная логика сна, грёзы и прозрения. И он умел говорить на этом языке.
Одним словом, Жираф, изысканный и африканский, прославивший Гумилёва, обманул и нас, и плачущую собеседницу тонкими руками обнявшую колени...
Волохова Ксения:
Кандидат филологических наук. Доцент кафедры искусствоведения в ТИ им. Б. Щукина. Читает курс «История западноевропейской литературы»; «Методика интерпретации художественного текста» (режиссёрский факультет); ведет семинар по работе над текстами с магистрантами-драматургами. Около 20 лет работала на кафедре русского языка как иностранного в РАТИ-ГИТИС. Там же читала на продюсерском и театроведческом факультетах курс «История русской литературы».
